Клуб читателей: Антон Антипенко: Грядет новая исламская демократия

Полоса отчуждения по расовому признаку в американском обществе остается – негры называют «братьями» друг друга, но не называют так белых. Реальное ощущение надрасового братства создает только ислам, это заложено в самой его парадигме. В рамках проекта «Клуб читателей» газета ВЗГЛЯД представляет текст Антона Антипенко, в котором он рассуждает о том, кто может стать следующим американским президентом и какова будет внешняя политика США.

«Неужели и Саул во пророках»? Никогда не имел ни малейшего желания пророчествовать, но один раз нашло что-то такое… Было это во время предвыборной кампании Джорджа Буша-младшего. Смотрел я, смотрел да вдруг и сказал, сам не знаю почему: «Этот будет последним американским президентом».

Хотя на самом деле я, конечно, знаю, почему так сказал. Подумалось мне, что, если выберут американцы человека с внешностью и ухватками откровенного маньяка, значит, что-то в их системе дает сбой. 1 Что же теперь? Сбылось ли мое пророчество? На первый взгляд как будто бы нет – вот же есть теперь после Буша Обама. Но Обама – президент особый. У американцев существовал неписаный закон (а неписаные законы соблюдаются с особой строгостью): президентом не может быть еврей, негр и женщина. Так, вообще, демократия, но вот тут – извините. Толковый Эл Гор, чье вице-президентство было, несомненно, эпохой высочайшего могущества и процветания Соединенных Штатов, проиграл выборы Бушу только потому, что рискнул связаться с евреем Либерманом. В те счастливые времена казалось, что еврей даже в качестве вице-президента – это слишком. Потом, конечно, об этой привередливости сильно пожалели. На неписаный закон махнули рукой, но для осторожности решили начать с негра; негры все-таки не так неблагонадежны, как евреи и женщины. Евреи в рейтинге неблагонадежности занимают верхнюю строчку, так что следующим президентом после Обамы, надо полагать, будет женщина. Имя этой женщины всем прекрасно известно – Хиллари Клинтон. Чтобы продвинуть ее, правда, придется нарушить принцип республиканско-демократических качелей, но да черт с этим принципом. Благо Америки важнее. Поскольку женщины в политике склонны к благоразумию и избегают крайностей, правление Хиллари Клинтон, несомненно, замедлит кризис американской системы. Тем не менее, речь все равно идет о кризисе. И Джордж Буш действительно был последним американским президентом в классическом понимании этого слова. 2 А, собственно, чего вообще хотят американцы? Джордж Буш начал войну с Ираком, чтобы «отомстить» за 11 сентября. Из девятнадцати человек, осуществивших теракт 11 сентября, пятнадцать были граждане Саудовской Аравии, двое – Эмиратов, один – Египта и еще один – Ливана. Ни одного иракца среди них не было. С любой позиции было очевидно, что ни малейшего отношения к теракту Ирак не имеет. Но ему «отомстили». Перефразируя Гоголя – «странная месть». И странное отсутствие мести, потому что, если уж была потребность в оной, то объект напрашивался – Саудовская Аравия. Обвинение ее в покровительстве терроризму прозвучало бы весьма правдоподобно. Дальше – быстрый разгром, оккупация, контроль над нефтью, контроль над Меккой, а стало быть, и над всем исламским миром. Россия в страхе, Иран в трепете, Китай взят за горло, а об исламском терроризме (во всяком случае, направленном против Америки) можно было бы навсегда забыть. И все это не только реально достижимо, но достижимо с легкостью и без особого ущерба для имиджа государства. Любая нормальная империя именно так бы и поступила и стала бы уж такой великой, что и подумать страшно. Да и Маркс был бы не обижен – он ведь экономические интересы ставил во главу угла, прибыль, а тут прибыль была бы уж я не знаю какой – миллионнократной, что ли. А что вместо этого было проделано, мы знаем. Театр абсурда. Наши отечественные марксисты (их, оказывается, и до сих пор немало) в растерянности: Америка ведет себя не по Марксу. Для собственного душевного спокойствия они продолжают твердить «это все из-за денег, это все из-за денег». Но посмотрите на иракскую кампанию, на ливийскую, на навязчивую идею свергнуть Асада, на вбухивание денег в Украину, которые заведомо никогда не окупятся; искать в этом экономический смысл так же безнадежно, как расшифровывать потеки на стене, принимая их за древнюю письменность. 3 Однако определенная логика (не экономическая) во всем этом есть. Три первых пункта из перечисленных прочитываются однозначно: усиление и продвижение радикального ислама. Продвижение совершенно бескорыстное и всепрощающее. Исламисты не сильно церемонились с Америкой, взрывая небоскребы, но Америка не только прощает, но и великодушно уничтожает двух их злейших врагов: Хуссейна и Каддафи, и пытается убрать третьего ­– Асада. Украина, на первый взгляд, как будто бы не вписывается в эту логику, но это только на первый взгляд. Зачем вообще нужна была американцам Украина? Чтобы в ЕС ее затащить? Так ЕС и без того убыточный проект. С Украиной он сразу бы пошел ко дну, создав для американцев новые и бесчисленные проблемы. Расширить НАТО? Но с Украиной и НАТО бы пришел конец. Нет, Украина сама по себе американцев не интересовала нисколько, их интересовал только Крым. Потому, что у нас там военно-морская база? Так бы мы ее и отдали! Нет, тут другое, тут целью были крымские татары. При ничтожном, нелегитимном, полностью зависимом правительстве были бы идеальные условия для мощного облучения крымских татар исламистской пропагандой и превращения Крыма в превосходный форпост исламизма. Путин сорвал американцам эту игру, Украина для них всякое значение утратила, но первоначальный замысел был, очевидно, таков. Но зачем все это? 4 Наиболее внятное объяснение дано Иосифом Линдером в одной из телепередач. Америка пытается создать для исламистов удобный климат в других местах, чтобы отвлечь их от себя. Действительно, радикальный ислам может стать для Америки серьезной проблемой. Нетрудно заметить, что ни христианство, ни постхристианский либерализм не справились с задачей интеграции негров и белых в единое целое. Полоса отчуждения по расовому признаку в американском обществе остается – негры называют «братьями» друг друга, но не называют так белых. Реальное ощущение надрасового братства создает только ислам, это заложено в самой его парадигме: мы знаем, какую важную роль в исламе играют муэдзины, но кто был первым муэдзином, назначенным самим пророком? Эфиоп Биляль-ибн-Рабах. Понятно, что негр никогда не почувствует себя в исламе человеком второго сорта: в исламе нет расизма ни на каком уровне, даже на уровне интонаций и взглядов. Что если ислам покажется привлекательным для американских негров? Поэтому «пусть мусульмане берут Россию (вот уж кого не жалко!), пусть берут Европу (это уже не так приятно, но что делать, что делать), но только не трогают нас». Неужели только в этом весь смысл американской внешней политики? Да, только в этом. Но есть и еще кое-что. Левая мысль (в широком смысле – и марксистская, и либеральная) оказалась совершенно не готова к очень оригинальному повороту: левые привыкли считать себя единственными носителями революционного импульса и делить мир на передовых, революционных (то есть, себя самих) и реакционных, отсталых. Ислам (о котором леваки по невежеству своему ничего толком не знали) представлялся реакционнейшим из реакционных, пределом отсталости. И вдруг, ближе к концу 20 века – Иранская революция. Нечто странное. Революция, продиктованная стремлением к социальной справедливости? Да, несомненно. Но вместо «полагающихся» для революции светских лозунгов – исламские лозунги! Что за притча? Наши коммунисты поначалу, не разобравшись, даже взяли покровительственный тон по отношению к Хомейни – мол, человек-то неплохой, на правильном пути, а ислам… ну это такая у него поэтическая метафора. Но вслед за шиитской революцией появляются революционные террористические организации уже среди суннитов. Размах терроризма, идейная мотивированность таковы, что Софьи Перовские и «Красные бригады» в сравнении представляются детским садом. И сейчас в 21 веке уже стало окончательно ясно, что революционный импульс перешел к исламу. Не такой уж он оказался и «реакционный». 5 Суть любого левого движения – унитаризм, максимально возможное отрицание любых различий. Суть ислама – таухид, учение о единстве. Человек определяется только его отношением к Аллаху; все соблюдающие заповеди Аллаха (а это зависит только от воли, больше ни от чего) – абсолютно равны (что, кстати, диаметрально противоположно арийскому видению мира, согласно которому статус человека определяется его кармой, и, следовательно, ни о каком равенстве не может быть и речи). Революционная мысль прошлого делала вид, что опирается на науку – это делало ее уязвимой, поскольку наука предполагает критику с научных же позиций. Такой критики левацкие «научные» теории, вроде марксизма и дарвинизма не выдерживают и поэтому ставят себя в фальшивое положение: религия, рядящаяся в одежды науки, комична. Ислам не делает вид, что опирается на науку; он прямо заявляет, что опирается на откровение и этим делает себя неуязвимым для научной критики. То, что вчера казалось «отсталостью», сегодня начинает казаться привлекательным для левых радикалов, после того как их роман с наукой не состоялся. С точки зрения демократических ценностей ислам также производит более благоприятное впечатление. Исламские мыслители давно уже называют магометанство истинной демократией, и в этом есть резон: западная «демократия» по сути сводится к концепции манипулируемого стада, обладающего той же свободой, что и беспилотный самолет, который летит вроде бы «сам по себе». Такое тотальное манипулирование приводит к ситуации абсурда, когда манипулирующие уже сами перестают понимать, куда и зачем они гонят свое стадо; они сами становятся его частью. Ислам не испытывает потребности в манипулировании массами; правила для него раз и навсегда заданы откровением, и в этих рамках человек свободен. Несомненно, это ограниченная свобода, но зато настоящая, не ее имитация. Уставший от имитаций западный либерализм начинает испытывать тягу, симпатию к исламу. Вот этой тягой, симпатией также объясняется покровительственное, можно сказать, нежное отношение США к исламскому радикализму. Америка боится его и любуется им – таким одновременно и старым, и молодым, искренним, неподкупным, смелым. Америка не считает себя внутренне правой перед ним. Так, в свое время, не посчитала себя внутренне правой Римская империя перед христианством. Империя, которая не считает себя правой, обречена. Мы уже это проходили. Только мы, услужливо забегая вперед, отдали все, что могли, американцам, а американцы, услужливо забегая вперед, отдадут все, что могут, исламу. На очереди сейчас – исламизация Африки («Боко Харам» – только первая ласточка) и уже не стихийный, а организованный, идейно мотивированный натиск на Европу с юга. Надеяться, что американцы хотя бы не будут способствовать этому натиску, оснований нет.

Теги:  религия, Россия и Запад, ислам, внешняя политика США

Закладки:

from Взгляд