«Мне все равно, кто какой национальности, кто из какого района, кто из какого рода и так далее», - заявил газете ВЗГЛЯД глава Дагестана Рамазан Абдулатипов. Он рассказал, каким образом изменил криминальную ситуацию в республике, какова его позиция по поводу местной традиции клановости и о «грязной среде», существовавшей в Дагестане. «Здание Пенсионного фонда оцеплено ОМОНом и бронетехникой. Обыски проводят МВД и ФСБ из Москвы», - сообщил в четверг утром РИА Новости источник в правоохранительных органах Дагестана. Позднее представитель Следственного комитета Владимир Маркин подтвердил, что обыски в Махачкале связаны с делом главы Пенсионного фонда республики Сагида Муртазалиева, которого обвиняют в содействии терроризму, организации покушений на замначальника центра противодействия экстремизму при МВД по Дагестану и на вице-мэра Кизляра. В начале сентября Муртазалиев был заочно арестован. Как писала газета ВЗГЛЯД, первый обыск у Муртазалиева, - правда, не на работе, а дома, - состоялся еще в конце июля. С тех пор Дагестан пережил стремительную кадровую чистку – были арестованы, объявлены в розыск или как минимум покинули свои посты сразу несколько «авторитетных» фигур. За это же время бывший мэр столицы Дагестана Саид Амиров, арестованный еще несколько лет назад, был осужден, получив пожизненный срок. В августе на встрече в Кремле с президентом Владимиром Путиным Рамазан Абдулатипов сказал наконец вслух то, о чем многие и так давно знали – раньше среди управленцев в Дагестане царило «сплошное сотрудничество» с террористами и бандитами. Именно поэтому победить бандитизм не удалось на протяжении десятилетий. О том, изменился ли Дагестан на самом деле, его глава Рамазан Абдулатипов рассказал газете ВЗГЛЯД. ВЗГЛЯД: Рамазан Гаджимурадович, глава Пенсионного фонда республики Сагид Муртазалиев в начале сентября был объявлен в международный розыск. Говорят, он уже давно скрывается в Дубае. Конечно, фонд вам не подчиняется, это федеральный орган. Но вы не собираетесь рекомендовать Москве его, наконец, уволить? Рамазан Абдулатипов: Мне звонил руководитель Пенсионного фонда России Антон Дроздов. Он предложил обговорить замену Муртазалиеву. Мы со своей стороны предложили кандидатуру, сейчас она рассматривается Пенсионным фондом. Сагид Муртазалиев – один из примеров, когда спортсмен, олимпийский чемпион, приходит в гражданскую службу и оказывается в грязной среде. Если бы среда была нормальной, если бы были такие ориентиры, как сегодня, - я убежден, что из него можно было бы подготовить нормального руководителя, без всяких подозрений. Многих ребят мы погубили вообще в 90-е годы из-за такой среды. ВЗГЛЯД: Знакомые дагестанцы говорят, что в городах республики при вас стало гораздо спокойнее, - женщины, например, перестали бояться ночью выходить на улицу. Но некоторые объясняют это больше не вашей заслугой, а тем фактом, что «лесные» просто уехали в Сирию - воевать за ИГИЛ... Р. А.: Не устаю повторять: сотрудники ФСБ, МВД, СК, прокуратуры действительно провели очень большую работу. Но я при этом спрашиваю: а до моего прихода их здесь не было? Самая главная моя заслуга в том, что я смог мобилизовать республиканскую, муниципальную власть и граждан на неприятие террора и экстремизма, коррупции и бандитизма. Когда установка идет от главы республики, это очень важно. Вспомните, какой была республика! Многим бизнесменам бандиты ходили и раздавали так называемые «флэшки»... Людей крали! Требовали за них выкуп. Ситуация коренным образом изменилась. Но чтобы республика стала бы безопасной, комфортной, благополучной, надо, чтобы активно работали и все дагестанцы. Только вместе мы представляем собой республику! «Вот у Абдулатипова никого клана нет» ВЗГЛЯД: Один из дагестанских журналов написал, что кланы – не столько сплоченные корпорации коррупционеров, сколько некие аналоги европейских политических клубов или даже партий, с огромным налетом дагестанской специфики. Вы бы согласились с таким определением? Р. А.: Когда я еще работал в Москве, мне было просто смешно и грустно читать о том, сколько таких тезисов приписывали Дагестану, Чечне, Ингушетии. Если аналогичные события происходили в городах средней России, то никто бы их не употреблял. Там даже нет термина «община». Многие «специалисты» загоняют новые процессы в старые стереотипы. Вот у Абдулатипова никакого клана нет, стопроцентно вам заявляю! ВЗГЛЯД: А другие есть? Р. А.: Некоторые существуют до сих пор. Я их тоже замечаю, я же не слепой. Вместе с тем, мы как раз уходим от клановых дел. Мне все равно, кто какой национальности, кто из какого района, кто из какого рода и так далее. Для меня главное – чистоплотный эффективный руководитель. Если такой будет, я его поставлю на работу. Даже если он к моим противникам относится. У меня нет кланового подхода при подборе кадров. ВЗГЛЯД: В начале 2013 года, заступая на нынешний пост, в интервью нашей газете вы пообещали сохранить принцип национальных квот. Теперь вы собираетесь от него отказываться? Р. А.: Квоты у меня четко сохраняются. Но это не означает, что я руководствуюсь только национальным признаком. Сейчас же не 20-е годы ХХ века! Сейчас ХХI век. По каждой квоте есть масса людей, которых можно выбрать по определенным профессиям. Кстати, квоты есть не только по национальностям, но и по молодежи и по женщинам. «Вы «съели» уже трех президентов» ВЗГЛЯД: Но другим управленцам вы доверяете, а они попадают под уголовные дела. Вы, например, в конце июля приезжали в Кизляр, похвалили, наградили главу района Андрея Виноградова. А уже на вторую ночь после вашего отъезда его арестовали. Почти одновременно попала под обвинение следователей и глава Тарумовского района Марина Абрамкина. Что бы вы ответили тем, кто упрекнет вас в неумении разбираться в людях? Р.А.: У меня достаточно серьезный подход к подбору кадров. И у меня нет вопросов к качеству управления главы Кизлярского района. А какие у него были проблемы с законами и взаимоотношения с правоохранительными органами в 90-е, в начале «нулевых» годов, - это мне не подвластно. И если у них есть такие факты, они должны идти ко мне с ходатайством об освобождении глав по таким-то фактам. Таких фактов мне не представили. А то, что его арестовали по другим статьям, это не относится к его нынешней профессиональной деятельности. Это было до того, как он стал главой района. Тарумовский район? Молодая женщина, русская. С русскими кадрами вообще очень плохо. Она была очень активной в парламенте, была председателем комитета, одним из руководителей «Единой России»... Если она допустила что-то, она ответит. Но по работе она многое сделала. ВЗГЛЯД: На встрече в Кремле летом вы сказали Путину, что раньше в Дагестане «было сплошное сотрудничество» с террористами. Означает ли это признание, что вам вообще нужна кадровая революция, совершенно новая элита, никак не связанная с подпольем? Р. А.: Во-первых, надо всегда учитывать ситуацию, среду, в которой людям приходилось работать. Идеализировать, искать стерильную политическую среду не приходится, особенно в условиях глубоких трансформаций, которые происходили после развала единой страны. В этом плане многие, даже достаточно чистоплотные люди были в той или иной степени испачканы этой средой, старались адаптироваться к ней. Когда я приехал, в первом же выступлении в стенах парламента, обращаясь к активу, сказал: вы «съели» уже трех президентов, потому что они пытались адаптироваться к этой среде. А я пришел, чтобы изменить эту среду. Сказать это, может быть, легко, а сделать очень тяжело. Мы поменяли половину глав муниципальных образований, городов и районов. У нас законодательство достаточно демократическое, а ситуация-то далека от демократичной, - и каждый раз мне приходится прилагать большие усилия, чтобы снять очередного руководителя. Вот у нас есть самый лучший по своим условиям, богатейший район с уникальными возможностями – Дербентский. И есть самый «трудный», самый высокогорный – Цунтинский район. Так ситуацию в Дербентском довели до того, что по целому ряду показателей он уступает Цунтинскому. А там долгие годы, около 14 лет, сидел Курбанов. А когда я снимал с должности, очень много ходатаев за него было, в том числе из Москвы. Сейчас уже намечается другая динамика развития районов. Потому что мы освободились от тех людей, которые заигрывали со «средой», а на самом деле уничтожали ее с точки зрения перспектив развития и так далее. Мы создали дагестанский кадровый центр, где фактически я сам частично составляю программы, там проходит переобучение государственные служащие и лица, входящие в кадровый резерв управленческих кадров. Недавно, после целого ряда арестов, я провел заседание совета глав муниципальных образований, обсудили вопросы бюджетного законодательства, бюджетной дисциплины. Мы пришли к выводу, что многих глав, почти 90%, придется обучать тому, чтобы они управляли бюджетным процессом в рамках закона. Зачастую руководитель подписывает, что ему подадут другие чиновники, не разбираясь во многих вопросах. Как говорит Владимир Владимирович, не только в целом по стране кадровый голод, но и в регионах, прежде всего. ВЗГЛЯД: По подозрению в мошенничестве задержан и глава Буйнакского района Даниял Шихсаидов. Если его дело закончится обвинительным приговором, то, по-вашему, не должен ли будет его отец, председатель парламента республики Хизри Шихсаидов покинуть свой пост? По моральным соображениям? Р.А.: Во-первых, Хизри Исаевич – очень опытный человек. Работал в руководстве республики в самые тяжелые годы, всегда держался мужественной позиции. Если будет судебное решение? Смотря по каким статьям. Вы посмотрите, в чем его обвиняют. Обвиняется в том, что не по той цене купил здание для детского садика. Это такая абстракция, которую надо конкретизировать. Вот пригласите три оценочные комиссии и все три по-разному оценят стоимость этого здания. Я считаю, в этом деле, когда в нем разберутся, перспективы доведения до конца ничтожные. В любом случае, Хизри Исаевич - мой старый друг и я буду с ним до конца. «Когда осудили Амирова, я сказал, что не плачу» ВЗГЛЯД: Недавно оставил свой пост и Сайгидпаша Умаханов, который ранее возглавлял Хасавюрт 18 лет. Правда, он не ушел на покой, а пересел в кресло председателя горсовета. Наряду с Саидом Амировым и Сагидом Муртазалиевым он считался из наиболее авторитетных людей республики. Многие помнят, что в начале «нулевых» он входил в общий с Муртазалиевым неофициальный союз, который называли «северным альянсом». После его отставки около пятисот жителей Хасавюрта митинговали, призывая вас способствовать возвращению Умаханова на пост мэра. Вы не прислушались к этому призыву? Р.А.: Вопросов каких-то особых к Сайгидпаше Умаханову у меня нет! И не было! Сайгидпаша еще в прошлом году просился уйти, потому что долго работает. Я его тогда оставил, сказал, что надо работать дальше. Еще раз подчеркиваю: это его инициатива. Мы с ним обговорили, совместно нашли человека на пост мэра и назначили исполняющим обязанности. ВЗГЛЯД: В конце августа бывший мэр Махачкалы Саид Амиров получил пожизненный срок за убийства. Вы не опасаетесь, что жители Дагестана могут засомневаться в оправданности приговора? Ведь судебный процесс против него опирался, в основном, как раз на показания Муртазалиева и Виноградова. А теперь этих же людей самих арестовали по подозрению в причастности к террору. Р.А.: Когда осудили Амирова, я сказал, что не плачу и не смеюсь. Каждый отвечает за свои поступки. Повторяю, в Дагестане была создана достаточно грязная среда, не испачканных по тому времени людей осталось, к сожалению, не очень много. Сегодня приходится прилагать такие усилия, чтобы Дагестан вывести из этого состояния, чтобы в Дагестане были восстановлены законность и правопорядок. Очень тяжело республика выходит из этого кризиса, и, слава Богу, что она все-таки из него выходит.
Теги: Дагестан, Северный Кавказ, Рамазан Абдулатипов
Закладки:
from Взгляд
В любом государстве по-настоящему организованным бывает что-то одно – или преступность, или власть. Речь не о том, что во власти нет преступников – есть. Но бороться с ними можно только законными методами. Существуют категории граждан, которых в нашей стране принято не любить – не конкретных представителей за конкретные «заслуги», а вообще. Редко кто откажет себе в удовольствии припечатать ядреным словцом «гаишника» и, конечно же, чиновника – даже понимая, что без них любая система жизнедеятельности, куда ни ткни, просто рухнет в одночасье. Первой реакцией на стрельбу в Красногорске, жертвами которой стали первый заместитель главы района, руководитель энергосетевой компании, партнер по бизнесу и случайный свидетель, у некоторых пользователей сети стало рефлекторное «довели мужика проклятые мироеды». Но образ народного мстителя из фильма «Ворошиловский стрелок» или английского Робин Гуда как-то быстро расплылся – уж слишком было не похоже на него лицо «авторитетного бизнесмена» Амиранчика, а именно такое прозвище, по данным некоторых СМИ, имел убийца в криминальных кругах, контролируя в лихие 90-е рынок нелегального алкоголя в Красногорске, и работая на вора в законе Дато Потийского. Но и без этой предыстории понятно, что едва ли обычный законопослушный человек будет хладнокровно снимать расстрел двух человек на мобильный телефон, не говоря уже о хранении нелегального оружия. Во всей этой истории должно будет разобраться следствие: распутать клубок деловых и возможно коррупционных связей в строительном бизнесе города, ответить на вопрос, можно ли было предотвратить преступление. Не собираясь брать на себя его роль, хочу все же отметить один момент: моя юность прошла в стране, где такие мстители – амиранчики в малиновых пиджаках – открывали ногой дверь во властные кабинеты по всей стране. А в это время старики сидели без пенсий и лекарств, а их дети без работы. Потом все изменилось, и даже бывшие братки из тех, кто не попался и принял новые правила игры без рэкета и крышевания, переоделись в солидные костюмы и ринулись в понятный им бизнес – парковки, рынки, общепит, кто посерьезнее – строительство, да ЖКХ. Бизнесменами-то они стали, а вот законопослушными гражданами с нормальными поведенческими установками – не все. Как что-то серьезное – так сразу и прорывает. Вот и видимо и здесь прорвало, да так, что пострадали не только чиновники с партнером, но и ни в чем неповинный свидетель. Так Робин Гуд ли он? Нет. Не верю. В любом государстве по-настоящему организованным бывает что-то одно – или преступность, или власть. Речь не о том, что во власти нет преступников – есть, и, наверное, больше чем хотелось бы. Но бороться с ними можно только законными методами. Пусть это долго и сложно, но это единственный работающий метод. Упрощения в стиле «взять и поделить», вооруженный беспредел – в 100% случаев приводит к осложнениям – и уже неважно, кто там был прав. Поэтому карать в стране имеет право только его величество закон – иначе лиха хлебнут все без исключения.
Рассчитанная за закупки тысяч единиц программа производства новейшего американского истребителя F-35 испытывает все большие проблемы. От машины начинает отказываться не только Канада, даже в сенате США заявляют, что столько подобных истребителей американский бюджет не потянет. И все это - на фоне сообщений о масштабных технических трудностях новейшей разработки американского ВПК. Трудное решение Сенатор-республиканец от штата Аризона Джон Маккейн выразил мнение, что Соединенные Штаты 
Россия должна предложить Совбезу ООН организовать международный трибунал по преступлениям ИГИЛ. За его создание говорит интернациональный характер Исламского государства. Полномочия трибунала надо тщательно прописать. В 2014 году боевики ИГ казнили 500 мужчин-езидов, некоторые из жертв были похоронены заживо, убили 1700 курсантов училища ВВС Ирака на военной базе Сабайкар в Тикрите, обезглавили американских журналистов Джеймса Фоули и Стивена Сотлоффа, казнили британского сотрудника гуманитарной миссии Дэвида Хэйнса, французского журналиста Эрве Гурделя, казнили 150 женщин за отказ участвовать в «секс–джихаде». В 2015 года боевики ИГ расстреляли 13 подростков за просмотр матча Кубка Азии по футболу, обезглавили граждан Японии Харуна Юкава и Кэндзи Гото, сожгли заживо иорданского военного летчика Муаза аль–Кассиба, казнили 21 египетского христианина, 30 эфиопских христиан на территории Ливии, убили более 500 мирных жителей и солдат в иракском городе Рамади, 400 человек в сирийском городе Пальмира, казнили двух мальчиков за нарушение поста в месяц Рамадан, 19 молодых женщин и девушек-езидок за отказ заниматься с ними сексом, казнили в Мосуле более 300 работников избирательной комиссии Ирака,. обезглавили гражданина Хорватии Томислава Салопека и 82–летнего главного смотрителя античного комплекса Пальмиры, археолога Халида Асаада. Эти и другие факты должны войти в обоснование предложения России Совбезу ООН создать международный трибунал по преступлениям исламистов. За его создание говорит интернациональный характер Исламского государства – национальные правоохранительные структуры заведомо неэффективны без международного сотрудничества. В случае положительного голосования в СБ ООН Россия станет лидером в борьбе за закон и порядок на Ближнем Востоке и в Средней Азии – в тех регионах, где ИГИЛ становится главной угрозой. Полномочия трибунала надо тщательно прописать, чтобы не допустить попытки расширить его полномочия на «преступления режима Асада» – Россия как постоянный член СБ заблокирует такие предложения. В трибунале под эгидой ООН для России есть плюсы, но есть и минусы – слабая управляемость процессом, возможный его выход из-под контроля в Генассамблее ООН, где Россия не имеет права вето. Но даже при этом США вряд ли захотят такого усиления России, и скорее проект не пройдет через Совбез ООН. И слава Богу! У отказа будет мощный пропагандистский эффект – Запад, призывающий к борьбе с терроризмом, сам отказался расследовать его преступления. Тогда нужно вводить в дело второй, более предпочтительный для России вариант. Совместно с мусульманскими государствами Средней Азии предложить странам Ближнего Востока, Передней и Средней Азии сформировать международный трибунал не по лекалам ООН, а по образцу Нюрнберга – с утверждением устава на межгосударственной конференции, ратификацией парламентами, и без утверждения (в отличие от Нюрнберга) Генеральной Ассамблеей ООН. С Нюрнберга можно срисовать механизмы трибунала – судья, обвинитель и защита от каждой страны, право страны-участника на вето по приговору, и процедура его преодоления. Участниками трибунала могли бы стать Ирак, Ливан, Афганистан, Турция, Египет, Сирия, Иран, Иордания, Саудовская Аравия, Оман, ОАЭ, Киргизия, Таджикистан, Узбекистан, Казахстан, Россия, Армения, Азербайджан, Ливия, Йемен, Нигерия, Филиппины. В дальнейшем к нему могут присоединиться и другие страны, в которых ИГИЛ находится пока в дремлющем состоянии. Успешное взаимодействие в трибунале откроет возможности сотрудничества стран–участниц в обороне, взаимопомощи по линии спецслужб, координации работы МИД, обучении военных, полицейских, юристов. Она может открыть двери для межгосударственных соглашений по Ближнему Востоку и Средней Азии – вплоть до новых региональных военно-политических антитеррористических блоков с участием России. В этих переговорах Россия могла бы опереться на государства Средней Азии, сотрудничающие с ней в экономике и обороне. Будет полезно включить в состав трибунала и немусульманские страны – Армению и Грузию, чтобы православной России не был одиноко. Принципиально неучастие в трибунале Израиля – чтобы не дать пропаганде ИГИЛ дискредитировать суд в глазах мусульман. Даже упоминание возможного участия Израиля снизит готовность государств Ближнего Востока участвовать в трибунале. Да и Израиль не сильно обидится, если его туда не позовут. Возможно, ситуация потребует создания военного трибунала – как и в Нюрнберге. Судить преступников по военному законодательству тех стран, на территории которых они совершали преступления. После приговора передавать в руки государственных пенитенциарных систем – чтобы не погрязнуть в «новых Гуантанамо» и казнях – пусть этим занимаются национальные исполнители. Особый интерес – в поиске доказательств поддержки радикалов со стороны Запада, Катара и других стран. А они найдутся, и в показаниях подозреваемых произведут большой резонанс. Их следует объединять в доклады трибунала и передавать в мировые СМИ, в ООН и правозащитные организации. Факты могут вскрыться убийственные – о сотрудничестве лидеров ИГИЛ со спецслужбами Запада, их финансировании из секретных фондов, другое дела, которыми всегда занималось ЦРУ. Скандалы особо опасны в выборный период США, что приведет к сближению позиций России и США по мировым проблемам. Если по указке американцев в трибунал откажутся войти некоторые страны Ближнего Востока, не следует опускать руки – преступления исламистов ужасны настолько, что трибунал состоится даже в узком составе – Иран, Ирак, Сирия, Россия, Армения, Киргизия, Казахстан, Туркмения, Афганистан, возможно, Египет. Успех со временем присоединит к нему и другие страны. ИГИЛ – смертельная опасность для элит мусульманских стран, и трибунал при поддержке России даст им дополнительную точку опоры, от которой они вряд ли откажутся. Есть и другие положительные для России аспекты: 1. Прикрытие выхода России из боевых действий. Широкий резонанс от работы трибунала даст опору нашей политике на Ближнем Востоке – после военной операции, которую когда-то придется свернуть. 2. Цивилизационный аспект. Преступления против памятников культуры человечества должны быть выделены в отдельное производство. Цивилизационные коды человечества будут на стороне инициаторов этого судебного разбирательства. 3. Политический. Спецслужбы США ранее сделали ставку в мусульманском мире на «арабскую весну» и ИГИЛ. Трибунал по ИГИЛу подкрепит те силы в мусульманских странах, которые уже находятся у власти. Россия становится консервативным охранителем, полюсом порядка в регионе которому угрожает полюс хаоса. 4. Службы безопасности. Возврат России на Ближний Восток и в мировую политику невозможен без восстановления сети по линии спецслужб. Работа трибунала с десятками тысяч обвиняемых, свидетелей, следователей, юристов открывает в этом смысле большие возможности. 5. Военный. Захват или уничтожение по заочному решению суда преступников ИГИЛ требует участия военных сил. Россия может распространить свое присутствие на территории всех стран, где исламисты ведут террористическую деятельность – по мандату международного трибунала. 6. Правовой. Россия становится одним из проводников международного права, и обвинения в ее адрес обесцениваются. Выстраиваются мостики к правозащитным организациям мира, а через них – к семьям граждан Запада-жертв ИГ. Западное общественное мнение считает действия своих правительств по защите своих граждан неэффективными и положительно воспримет восстановление справедливости. 7. Экономический. Покупатели дешевой нефти могут рассматриваться трибуналом как пособники террористов и приведут к сокращению ее предложения. Конечно, инициативы России создадут и новые проблемы, но надо их не бояться, а продолжать защищать интересы нашей страны и народа в мировой политике.
Сообщения
