Мнения: Роман Носиков: Мы имеем дело с заговором попавпутов

Теоретически все эти люди – государственные мужи, заслуживающие того уважения, которое запрашивают у себя и у окружающих. Практически же их роль сводится к тому, чтобы крайне компетентно не отвечать на главные вопросы современности. Я продолжаю знакомить читателей с учеными трудами моего уважаемого научного руководителя профессора антиконспирологической конспирологии Рахмана Усмановича аль-Насири. Разрешите предложить вашему вниманию его новое эссе. О попавпутах – Представляете, а он же ненормальный! – обрадовал меня неожиданным знанием молодой человек сорока пяти лет, лысый и с небольшим пивным животиком над военными брюками. – Это вы о ком, категоричнейший из внезапнейших? – осведомился я, отрываясь от утренней чашечки кофе, собственноручно приготовленного в новой турке на сковороде с песком, присланным мне моим знакомым летчиком из Сирии. – О нем, понятное дело. О президенте нашем. О ком же еще?! – хмыкнул молодой человек. – А впрочем нет, не стоит его останавливать. Пусть он добьет, наконец, это государство и весь этот кошмар закончится! – А откуда вы знаете, что президент нездоров психически? – Ну, а как же? А как же еще может быть? Какие еще могут быть мотивы у этого безумия? Против целого Запада? Против Украины! Против мусульманского мира! Только так – «с криком «Сарынь на кичку!» и головой о ядерную красную кнопку! Молодой человек убежденно мотнул головой, не прекращая сверкать в меня возбужденным лихорадочным взглядом. – Интересная теория, – ответил я. – Жалко, что кофе вам никак нельзя. В этот момент в дверь постучали. Я открыл. На пороге стояли двое. Один – здоровенный качок с писклявым голосом – срывающимся тоном сообщил мне, что президент России как есть натуральный дурак.

Мы имеем дело не с опухолью аналитичности, а с радикальным ответвлением жанра попаданчества (Фото: joyreactor.cc)

Второй – худой, седоватый и грустный – печально сказал, что президент – предатель и занят сохранением себя ценой сдачи возглавляемой страны, предательства ее народа, сдачи Новороссии Украине и тем, что «прибирается за США и Европой» в Сирии. В последнее время коллектив научно-исследовательского Института истинной Истины вообще и сотрудники кафедры антиконспирологической конспирологии (науки об обоснованном подозрении) весьма обеспокоены изобилием людей, обладающих сверхспособностью проникать в голову руководителю российского государства, видеть его глазами, щупать его руками, думать его головой и ведать его душой. Изначально мы ошибочно полагали, что имеем дело с обострением глобальной аналитики глобальности, которое всегда происходит вокруг значительных и ярких исторических событий. Далеко не я первый заметил, что любое громкое событие в политической области провоцирует превращение обычных людей в сверхлюдей со сверхспособностью к политическому анализу. Еще вчера неуспешно торговавшие пивом, они внезапно обретают способность понимать великое, видеть тайное, угадывать скрытое. Ситуация не нова. Когда-то Григорий Богослов жаловался на моду на богословие, охватившее вдруг греков: Одни, вчера или позавчера оторвавшись от черной работы, вдруг стали профессорами богословия. Ты спросишь их об оболах (копейках), а они философствуют о Рожденном и Нерожденном. Хочешь узнать цену на хлеб – отвечают: «Отец больше Сына». Справишься: «Готова ли баня?» – говорят: «Сын произошел из не-сущих». Все это издержки того, что люди, будучи образованными и любопытными, испытывают потребность в целостной картине мира, а ввиду того, что мир становится все более глобальным – потребность эта удовлетворяется только глобальными теориями. И чем глобальнее проблема, тем ярче («взять все и поделить») выглядит разрыв между образованием рассуждающего и образованием для рассуждения необходимого. Однако в этом случае мы имеем дело не с гипертрофией аналитики, а с чем-то другим. У меня есть теория. Я полагаю, что мы имеем дело не с опухолью аналитичности, а с радикальным ответвлением жанра попаданчества и так ставшим чрезмерно популярным на просторах России и других стран с травмированным историческим самосознанием. Для начала позвольте немного истории. Родоначальником жанра «попаданчества» условно считается американский писатель Сэмюэл Лэнгхорн Клеменс, так же известный нам как Марк Твен. Именно он написал в свое время «Янки при дворе короля Артура». Писателю было любопытно изучить развитие западной культуры, посмотреть, что будет, если корни культурного дерева познакомятся с цветочками, а то и с ягодками. Именно поэтому он и отправил своего современника на встречу с теми, кто когда-то закладывал основы представлений о Добре и Зле старой доброй Англии. Прием писателям понравился. Особенно он понравился тем, кто любил историю. История, как известно – наука, лишенная эксперимента. Это ее больное место. И все, чем можно таковой эксперимент заменить – воображение ученого. Так наука сталкивается с искусством, и помогая друг другу, они далее ведут человечество к познанию самого себя вместе. На территории России, Польши, бывшего СССР, охваченных манией переосмысления исторического прошлого, это литературное направление стало особенно актуальным. Что если бы Сталин не подписал пакт Молотова-Риббентропа? Что было бы, если бы Англия и Франция не отдали бы Гитлеру и Польше Чехословакию? Что было бы, если бы Гитлера и вовсе не было? Можно было бы спасти миллионы людей, если бы Гитлера убили на фронте Первой Мировой? А может быть, в колыбели? Морально ли это – убить такого ребенка? Исторические и моральные вопросы. Самые человечные вопросы, которые только может задать себе человечество. Но ведь не может же быть все вот так вот хорошо и просто? Конечно же, не может. Дьявол не был бы дьяволом, если бы не извращал все придуманное человеком себе на пользу, а тайные общества были бы не тайными обществами и не заслужили бы права писаться с больших букв, если бы не наводнили современную литературу маньяками, вымещающими на истории собственные комплексы, реализующими сверхценные идеи и мстящими за реальные и мнимые исторические несправедливости. И вот попаданец, вселяясь в Колчака, убивает младенца Ленина и тем спасает Империю от поругания ее быдлом в валенках без калош. Или, вселяясь в Берию, получает атомную бомбу к 1941-му году и в 1955 устанавливает диктатуру пролетариата на всей изрядно радиоактивной планете. Здесь, конечно, никаким экспериментом уже и не пахнет. Это в чистом виде смакование нашего современника своего иллюзорного могущества и власти над прошлым. Историческая наука весьма требовательна к гипотезам, теориям и предположениям. Она требует соблюдать (а значит, и знать) законы исторического развития, знать факты и понимать их взаимосвязи. Но рано или поздно любые знания заканчиваются. В точности наступает предел. И тогда мы пускаемся в нечеткую область предположений. Страсти по Иосифу Виссарионовичу столь жгучи, что расплавляют в разуме страдающих не только устоявшиеся интерпретации фигуры, но и не подлежащие пересмотру исторические факты. Обгадив жанр попаданчества, тайные общества не остановились и начали рассылать своих эмиссаров уже не в прошлое, а в настоящее. Я назвал этих неуспешных терминаторов «попавпутами», то есть попаданцами в Путина. По имени наиболее популярной сейчас мишени для попаданчества. Когда мы предполагаем, мы всегда в своих предположениях начинаем говорить о себе потому, что меряем мир, людей, их мотивы, стремления, надежды и страхи – собой. Мы меряем, придаем им свои надежды, свои представления о борьбе и зле. Свои мотивы. Поэтому у одних исторический Иосиф Виссарионович Сталин колосит хлеба, оставляет страну с ядерной бомбой, добывает киловатты и берет Берлин. А у вторых тот же Сталин – гноит лучших людей в ГУЛАГе, тиранствует и приказывает стрелять в спину наступающим армиям. Как и в случае с многочисленными Черчиллями и Иосифами Виссарионовичами, попавпуты в своих воображаемых путешествиях попадают не в реального Путина, руководящего сейчас Российской Федерацией, а в самих себя на воображаемом же ими месте Владимира Путина. Поэтому, в отличие от аналитиков – ошибаются они или нет, они, пересказывая истории своих путешествий в голову президента России, говорят не о нем, а о себе. Я проверил эту гипотезу на уважаемых гостях. Тот, что говорил о безумии, оказался известным журналистом, ранее предлагавшим давить московских правоохранителей снегоуборочными комбайнами. Тот, что утверждал, что президент дурак, оказался писателем и политическим прогнозистом, ни один прогноз которого не сбылся. Третий, говоривший о предательстве, не так давно поклявшись умереть, но не сдать город – сдал его и весьма поднялся по политической патриотической линии. Особая ирония случая попавпутов заключается в том, что, в отличие от попаданцев в Сталина, они действительно могли бы оказаться на месте предмета своих фантазий. Для этого им надо было окончить школу КГБ, поработать в Германии, устроится на работу в администрацию Санкт-Петербурга и так далее. Но они по разным причинам этого не сделали.  Более того, вся бойкость их спортивных репортажей из головы верховного главнокомандующего и гаранта питается вдохновением из обоснованного подозрения, что они реально на его месте никогда не окажутся. Никогда не получат утренних сводок от ГРУ, ФСБ, МВД и службы финансового мониторинга. Никогда не выпьют с Дмитрием Анатольевичем Медведевым утренней ряженки. В том же кошмарном гипотетической случае, если бы им каким-то чудом это удалось – наши герои впереди собственного визга оказались бы на Брайтон-Бич за мемуарами об их тщетной попытке спасти обреченную Россию. Из этих мемуаров изумленные  историки тщетно пытались бы выяснить, зачем их авторы развязали революцию, войну в Европе, гражданскую войну, репрессии, голод и экономическую катастрофу. И они если не знают это сами, то обоснованно подозревают это. Просто потому, что примерно этим же только в меньших масштабах оборачивались все предыдущие их начинания. Если они вообще были. Теоретически все эти люди – весьма значительные таланты, государственные мужи, заслуживающие того уважения, которое себе запрашивают у себя и у окружающих. Практически же их роль сводится к тому, чтобы крайне компетентно не отвечать на главные вопросы современности в роли специально неприглашенного консультанта. Как бороться с попавпутами, антиконспирологическая конспирология (то есть наука об обоснованном подозрении) не знает. Она обоснованно подозревает, что терминальные стадии – неизлечимы. С другой стороны, иногда претензии толкают их на поступки, которые приводят их к самим себе. Если бы меня спросили, кто такой Путин, то я бы ответил, что это человек, которому чертовски интересно жить и работать. Мне кажется, антиконспирологическая конспирология могла бы заподозрить во мне счастливого человека, и вполне обоснованно. Клянусь своей бородой.

Теги:  СМИ, Владимир Путин, соцсети, политики

Закладки:

from Взгляд